КНЯЗЬ, ТРИ СТРАННИКА И МАНТРА

Вокруг тишина. Лишь изредка прошуршит причудли­вый, позолоченный осенью лист, нехотя покружится ка­кое-то мгновение на одном месте, словно раздумывая, и медленно, минуя большой памятник, полетит вниз к голу­бому Днепру. Статуя с крестом в руке устремила свой взор в заднепровские дали. Если бы она взглянула на­право, то могла бы увидеть вытянувшийся на многие сот­ни метров парк, а немного дальше — вознесшийся к небу гранитный обелиск с факелом вечного огня у основа­ния. Оглянувшись назад, статуя обнаружила бы черный пьедестал, на котором покоится урна, украшенная строгим орнаментом, и вокруг нее — никогда не увядающие цветы. А надо всем этим высится бронзовая фигура воина. Вер­хом на лошади, с простертой вперед правой рукой, он бла­гословляет народ, зовет его, указывает путь.

Как бы повинуясь волшебной палочке всесильного ди­рижера, волны вечерних огней то набегают, то внезапно откатываются. Во время прилива светового моря из тем­ноты возникают контуры чудесного,  вновь возрожденного после войны Крещатика, ажурные конструкции новостро­ек, широкие бульвары, просторные площади, толпы на­рядных киевлян — мужчин и женщин, стариков и детей, юношей и девушек. Они заполнили все проспекты, улицы, переулки, укромные утолки, рестораны и кафе вечерней столицы, смеясь и разговаривая, улыбаясь и нашептывая, дразня и шутя, спеша и степенно прогуливаясь.

Монумент с   крестом — это памятник князю Владими­ру,  тому,   кто,   по  преданию   народному,   обратил   Русь   в христианство.  С наступлением глубоких сумерек парк  ка­зался   вымершим. Не было слышно ни шарканья ног,   ни бездумного чириканья птиц, ни угрюмого посвиста ветра. И вдруг в тишине засыпающего парка раздался звук быст­рых  шагов.   С  разных  сторон  к  памятнику  стремительно приближались три пары ног. С одной стороны  доносился тяжелый  топот,  с  другой — топот  несколько  полегче,  а   с третьей — едва   различимый.   Вскоре   князь   смог   разгля­деть в непосредственной близости от себя шляпу, чалму и фуражку. Под этими головными уборами прятались от воз­можного  дождя и прочей непогоды три человеческих фи­гуры  весом  соответственно  в   100,  64  и  30  килограммов, пара очков, две пары усов и два модных галстука из шел­ка-сырца.

Это были, как вы уже, конечно, догадались, мы,— трое

путешественников.

—    Намастэньки булы! — прогудел басом первый,  ве­сом в 100 к?.

—    Здоровеньки акал!—откликнулся тенором вто­рой, весом в 64 к?.

—    Здравствуйте,    джентльмены! — пропел    дискантом

третий, весом в 30 к?.

Итак, мы встретились. Это произошло после семиднев­ного сугубо индивидуального марафона, который был со­вершен, как говорится в иных документах, «в строгом со­ответствии с намеченным планом и согласно достигнутой ранее договоренности». Добраться из Дели до Киева не представляло большого труда, если не считать такого пус­тяка, что туда надо было все-таки добраться. Дело в том, что