И СЛОВО ВЗЯЛ УКРАИНЕЦ

Операцию по пересадке осуществил сам академик Фи­латов. Шли дни. И вот наконец матери Ларисы сообщили, что она может встретиться с Виктором—некогда слепым, а сейчас счастливым обладателем такого обычного и тем не менее такого чудотворного дара природы — зрения.

Разумеется, Виктор раньше никогда не видел этой жен­щины. Никогда не видела его и она. В тот день группа американских врачей посетила клинику, которой руково­дил академик Филатов. Приветствуя их в вестибюле пер­вого этажа, великий чародей поднял палец к губам и ше­потом обратил внимание своих американских коллег на то, что происходило на лестнице. А по ней в это время мед­ленно и задумчиво спускался вниз молодой человек лет тридцати пяти. Ничего не было необычного в этом челове­ке, если не считать глаз — голубых и сияющих. Навстречу ему вверх по лестнице шла седая женщина.

Они никогда раньше не встречались и не виделись. Но как только они поравнялись, Виктор, ни минуты не разду­мывая, бросился к женщине, плача, с трудом выговаривая сквозь душившие его рыдания: «Мама, мама! Спасибо те­бе, родная...»

Когда Виктора выписали из клиники, ему некуда и на к кому было идти. Он был сиротой. Он был жертвой вой­ны. И, разумеется, он остался у своей матери, у своей но­вой мамы...

Спустя несколько лет после своего второго рождения, Виктор однажды заявил матери, что хочет жениться. Мать дала свое благословение, как делают или как должны де­лать все матери. Но она сказала, что очень хотела бы, что­бы невесту звали Ларисой.

— Да, мама, по счастливому совпадению имя моей лю­бимой — Лариса,— ответил радостно Виктор.

И они стали жить втроем, дружной семьей. И мать так никогда и не узнала, что ее невестка двадцать лет звалась Тамарой. И сменила свое имя лишь накануне замужества.