ЖАСМИН

словно молния, на огромной железной птице. И, повинуясь его воле, птица наклоняется набок, приветствуя пагоду. Ибо она стоит здесь как свидетель того, что поколения людей оказались сильнее поколений волн...»

Я вспоминаю Агру, беломраморные стены Тадж Маха­ла. Султан Шах-Джехан приказал воздвигнуть этот чудо* дворец — усыпальницу для своей жены Мумтаз-и-Махал. Но не ее памяти поклоняются люди. Царская усыпальница стала памятником творческому гению индийского народа, умелым рукам каменщиков, одухотворенной фантазии ин­дийских архитекторов.

Но есть мертвый мрамор. От него веет холодом и смер­тью. Грозовой дым восстаний и сражений,^- кровь сипаев и жертв амритсарской бойни—целый Ганг крови; слезы не­счастных матерей и вдов, от которых солонели воды океа­на,— вот что я вижу, когда смотрю на мраморных Геор-. гов и Анн... Каменные короли и лорды, долженствующие наводить ужас на «туземцев», утверждать незыблемость Великой Империи Незаходящего Солнца и вечное господ­ство белого над «цветным», по неумолимой иронии судьбы безмолвно твердят сегодня всем прохожим: «Все течет, все изменяется». В вечность канули времена безраздельного владычества сынов Альбиона над Индией...

...По цветущим полям бесконечно долго шла несмет­ными полчищами ненасытная саранча. И поля пожелтели, превратились в скудную пустыню. Добрый великан, кото­рый жил в том краю, все это время спал, плененный саран­чой, как Гулливер лилипутами. Но вот наконец проснулся великан, расправил могучие плечи, вдохнул побольше воз­духа—-да как дунул!.. И-всю нечисть смело прочь. Но пус­тыню саранча после себя оставила — как проклятие в на­следство великану. Не растерялся ан, не опустил рук.

«Эге-ге-гей! Друзья, на помощь!»—-далеко раскатился его зов. Тотчас, как из-под земли, появился его сосед. За­сучили они повыше рукава и принялись за работу. Не ус­пело солнце трижды землю обойти, а великаны уже разби­ли посреди пустыни огромный оазис. Он давал живую во­ду на много-много миль в округе. Люди прозвали его «Ис­ток новой жизни».

Сказка? Да, сказка. Но поезжайте в Бхилаи. Посмот­рите на гигантские домны и мартены. Прислушайтесь вни­мательно к гудку, зовущему на работу тысячи строителей братства и молодости. Здесь рождается новая жизнь, прек-

расная    и    светлая,    здесь    сказка    становится    былью.

Памятники, памятники -— изваянные из камня и отли­тые из металла, древние и совсем новые, достойные бла­гоговейного поклонения и гневного проклятия...

На юге Индии есть один из самых трогательных и че­ловечных памятников страны. Это не статуя и не храм. Всего лишь груда камней у придорожного дерева.