ДИАЛОГИ

Наденька: Я тоже попытаюсь отгадать. По-моему, ху­дожник нарисовал звездное небо, каким его видит близо­рукий человек, потерявший очки.

Стиль: И опять — нет. Вообще-то это не совсем и ри­сунок. Это холст, о который я вытирал в течение последне­го месяца мои кисти. И месте с тем — ну чем не абстракт­ная живопись?

Признаться, мы несколько растерялись. Нечего сказать, хороши горе-критики. Что же Стиль о нас сейчас думает? Однако мне вовсе не хотелось окончательно ударить ли­цом в грязь. Во-первых, я никогда не утверждал, что я — теоретик живописи и искусствоведения. Во-вторых, я при­надлежу к нации борцов и воителей. И меня не собьешь с понталыку подобными штучками. Поэтому после неболь­шой паузы я, с внезапно появившейся в моем голосе аг­рессивностью, сказал:

— Обычно вы изображаете людей. Но, по-моему, вы не вдыхаете в них огонь жизни. Они похожи на каменные изваяния. На застывшие скульптуры. Посмотрите, напри­мер, на неаполитанское полотно. Вот этот форт и эти лю­ди— все словно высечено из скалы. Кисть создает эффект резца.

Стиль: Я не думаю, что это так. Тем не менее я люб­лю рисовать человека.

И с этими словами он выставил на наш суд большое полотно. И заметил, что на нем он попытался символически изобразить первые годы Советской власти на Украине. Людей на полотне было предостаточно. Рабочие и крестья­не с их сыновьями, дочерьми и внуками. Жених и невеста. Маленькая девочка с голубой лентой. гРебенок, плошно (за­кутанный в одеяльце. Беременная женщина. А кроме лю­дей — яблоки, воздушные шары, голубые цветы и зеленая трава. И над всем этим — светло-коричневое небо.

Даршан: О, какое перенаселенное людьми и предмета­ми полотно! А люди вроде бы и разные и в то же время в чем-то очень схожие. Много труда, наверное, стоило на­рисовать всех этих людей.

Стиль: Над этой картиной я работал два года.

Даршан: Ого!

Стиль: Я хотел, чтобы у меня получилась единая се­мья. Большая и счастливая. Эта семья — народ Украины, который приветствует установление власти Советов!

Внезапно в комнату вошла пожилая женщина, торже­ственно объявила:

— А теперь прошу всех к столу. Самое время обедать.

Эта женщина была мамой Леонида. Мы послушно на­правились на веранду, где нас ждал накрытый стол...